| Книги – сладковатый опиум дней и ночей.
Борхес, Ремарк, Стивенсон, Генри Миллер – я не
хотел бы казаться лучше, привожу первое, что
приходит на ум, что глядит на меня с книжных полок
– Венедикт Ерофеев, Анненский, Николай Гумилёв...
Мераб Мамардашвили... Сэй-Сёнагон и «Летние
травы» – сборник японских трёхстиший эпохи Басё,
«Повесть о доме Тайра», Гомер и Платон. Много
случайного – Сартр и компания, что-то ещё вместе
с вышеназванными, определившее смутное ощущение
культуры и вкуса письма; рядом с ними, к
сожалению, не найду Макса Фриша и Бёлля, но, с
другой стороны, так многое ещё предстоит. Знакомым – разные, друзьям – хорошие, близким – любимые книги. Раньше стараясь расположить, теперь – более дорогого не могу себе представить, хотя посещают меня чем дальше, тем больше, странные скорбные мысли. Разные. Например: книги – сладковатый опиум дней и ночей; зыбучий песок, романтический сон могильщика; отработанное топливо времени, стоптанные башмаки мудреца; вспененная поверхность океана... Из энциклопедии писательской (наверняка, есть и такая) можно узнать имена, число всех писателей, подсчитать произведения, приблизительное количество всех напечатанных книг, умножить на переводы, составить пропорцию к человечеству на данный миг. Что же – мало, бесконечно много? Сколько миллиардов жизней, помимо спроецированных на себя, дано прожить его существу? Тема субботнего
размышления – я живу в магическом мире или он
обитает во мне? {...} Сидеть в Новогиреево и думать – есть ли жизнь
в Перово?.. Книги – сладковатый опиум дней и ночей. Источник тоски по близким и особенно дальним странам, мечты о свободной жизни и любви. Я не доверяю вашим советам, без вас мне не пришло бы и в голову разделять себя на тело и душу, а всё остальное на объективную и субъективную реальности бытия. Возможно, потребность (!) записывать наблюдается лишь в случае противоестественности произносимого? Я: "– Действительно, получается глупо. Но
что же тогда. мерцает за моей спиной?" |