Книги – сладковатый опиум дней и ночей. Борхес, Ремарк, Стивенсон, Генри Миллер – я не хотел бы казаться лучше, привожу первое, что приходит на ум, что глядит на меня с книжных полок – Венедикт Ерофеев, Анненский, Николай Гумилёв... Мераб Мамардашвили... Сэй-Сёнагон и «Летние травы» – сборник японских трёхстиший эпохи Басё, «Повесть о доме Тайра», Гомер и Платон. Много случайного – Сартр и компания, что-то ещё вместе с вышеназванными, определившее смутное ощущение культуры и вкуса письма; рядом с ними, к сожалению, не найду Макса Фриша и Бёлля, но, с другой стороны, так многое ещё предстоит.
Знакомым – разные, друзьям – хорошие, близким – любимые книги. Раньше стараясь расположить, теперь – более дорогого не могу себе представить, хотя посещают меня чем дальше, тем больше, странные скорбные мысли. Разные. Например: книги – сладковатый опиум дней и ночей; зыбучий песок, романтический сон могильщика; отработанное топливо времени, стоптанные башмаки мудреца; вспененная поверхность океана... Из энциклопедии писательской (наверняка, есть и такая) можно узнать имена, число всех писателей, подсчитать произведения, приблизительное количество всех напечатанных книг, умножить на переводы, составить пропорцию к человечеству на данный миг. Что же – мало, бесконечно много? Сколько миллиардов жизней, помимо спроецированных на себя, дано прожить его существу?

Тема субботнего размышления – я живу в магическом мире или он обитает во мне?
Тема воскресной меланхолии – всё суетно; пожалуй, не стоит и выходить из дома.

{...}

Сидеть в Новогиреево и думать – есть ли жизнь в Перово?..
Верить в существование Космического Разума и не верить в существование страны Мексики, полуострова Юкатан и, особенно, университета города Мериды. Просто так, без видимых потустороннему взгляду причин.

Книги – сладковатый опиум дней и ночей. Источник тоски по близким и особенно дальним странам, мечты о свободной жизни и любви. Я не доверяю вашим советам, без вас мне не пришло бы и в голову разделять себя на тело и душу, а всё остальное на объективную и субъективную реальности бытия. Возможно, потребность (!) записывать наблюдается лишь в случае противоестественности произносимого?

Я: "– Действительно, получается глупо. Но что же тогда. мерцает за моей спиной?"
Шорох листьев: "...тайна словесности...тайна словесности...тайна словесности..."

 

 

|Дальше| |Назад|